Ребенком я всегда любил сидеть возле мамы, бабушки или своих тетушек, слушая семейные легенды и истории. До сих пор многие из них помню и - за неимением детей - пересказываю их своим друзьям. Недавно в связи с приближающимся 9 мая рассказывал друзьям историю своего прадеда Ивана, который погиб на войне.
Когда прадеду было 16 лет, его отец попал в список на раскулачивание. Дело в том, что в его хозяйстве было 4 коровы, а на одну семью было положено иметь только 1 корову. Чтобы не потерять хозяйство, прапрадед Трофим экстренно женил всех своих трех сыновей, дав каждому из них по корове. Ивану в жены досталась Ольга - простая работящая девушка двадцати лет из бедной семьи.
Они прожили 10 лет. За это время у них родились две дочери. Говорят, прабабушка всегда говорила, что дед Иван был добрый и жили они хорошо. Много работали - колхоз и продразверстка. В августе 1941 Ивана призвали на войну, где он погиб уже через год. Вернее так. Ольге пришло извещение о том, что муж ее пропал без вести. Так с этим безвестием прабабушка всю жизнь и прожила.
Несколько лет назад моя сестра, заглянув в очередной раз ради интереса на сайт какой-то организации, которая восстанавливает данные о погибших и пропавших во время Второй мировой, нашла данные о Иване Трофимовиче Кравцове. Жена Ольга. Родное село Ключи Кокпектинского района Семипалатинской области. Все данные совпали. Так мы узнали, что прадед погиб в июне 1942.
Я в тот день сидел на работе. Сестра прислала мне выписку с похоронкой на e-mail. Я сначала обрадовался, что в семейной истории заполнилось белое пятно. Стал читать: “год рождения: 1915, год гибели: 1942”. 1942-1915=27. Он прожил всего 27 лет! Мы ведь его никогда иначе как “прадед Иван” и не звали. А он-то Ваня! В тот день я плакал, звонил сестре и маме, и мы плакали вместе.
“И он ведь толком ничего в своей жизни сам не решил,” - сказал я друзьям, завершая свой рассказ о прадедушке: “Сначала его женили родители, потом государство определило ему место работы и график с выработкой, а потом это же государство, воюя со своим вчерашним союзником, решило, что Иван Кравцов должен ехать на войну, где его и убили. Ни одного шанса самостоятельно решить свою судьбу. Может, он, вообще, был гомосексуалом и любил какого-нибудь парня из своего села!”.
Последние мои слова были встречены друзьями со скепсисом и даже раздражением: “Ну почему ты вечно всех пытаешься записать в ЛГБТ?! Твой прадед был женат и твоя прабабушка родила от него двоих дочерей - ну какой гей?”.
Реакция моих друзей абсолютна понятна и даже, не побоюсь этого слова, нормальна. В мире, где ЛГБТ невидимы, где они по сути не существуют в общественном пространстве, очень сложно предполагать всюду их наличие. И, наоборот, по умолчанию считается, что все вокруг цисгендерные гетеросексуалы, потому что этот мир полон их проявлениями и их информационными продуктами.
Однако ЛГБТ тоже оставляют свои следы. Они прерывисты, неглубоки, нечетки, но они есть. Нужно только уметь присматриваться к сложным и тонким ситуациям. Как, например, история моего прадедушки Вани. Да, я не могу с уверенностью сказать, что он был гомосексуалом, но невозможно утверждать, что он таковым не был. У Ивана просто не было шанса “быть”.