Найти свою любовь удается не всем и не сразу. Особенно сложно это дается представителям ЛГБТ сообщества, учитывая то, как их союзы воспринимаются обществом в Казахстане. Асия и Ксения (имена изменены – прим.ред) рассказали, каково это – скрывать свои отношения от родных, отвечать на вопросы о половой жизни и мечтать о нереальном.
Каким был ваш опыт каминг-аута, и какая была реакция окружающих?
Асия: Все началось, когда мы жили вместе в период карантина. Тогда я жила “в моменте”, мне нравилось проводить с ней все свое время. Я поняла, что отношения с девушкой не так страшны, как кажутся. Мне нравились парни, но в то же время я любила Ксюшу. И это вызывало у меня диссонанс – думала, что я какая-то другая. Позже я призналась в своих чувствах. Она меня поддержала, уверила, что ничего страшного в этом нет.
Ксения: Мой каминг-аут тоже связан с Асией. Все мои школьные друзья понимали, что я веду себя как-то по-другому с ней. Потом у них уже сложилась цельная картинка. Самым первым об этом узнал мой одноклассник. На тот момент он говорил, что бисексуален, сейчас – не знаю. Мне было легче признаться именно ему, думала, он лучше всех поймет меня. Обычно самая первая реакция людей – интерес. В принципе, все мои друзья прогрессивные, поэтому приняли все без проблем.
Какая была позиция учителей в отношении ЛГБТ?
А: В 10-11 классах мы поднимали разные вопросы и, естественно, про ЛГБТ мы тоже говорили. На вопрос «Что вы скажете, если двое мужчин решат пожениться?» учителя отвечали резко. Считали это противоестественным, а задавшего вопрос выгоняли из класса. Мы знали, что наши учителя относятся к этому негативно.
С какими стереотипами или оскорблениями вы сталкивались?
К: У нас есть знакомые, которые поддерживают нас и любят, но все еще не совсем грамотны в этой теме. Как только люди узнают, что девушка лесбиянка, они сразу представляют, как она занимается сексом. Спрашивать у гетеросексуалов про их половую жизнь для всех неуместно, а у ЛГБТ – почему-то можно. Мы – не открытая книга. Еще нас до сих пор спрашивают, как мы распределяем социальные роли. То, что я готовлю, а Асия убирает, не делает меня женщиной, а ее – мужчиной.
Какие меры предосторожности вам приходится соблюдать?
А: Мы не выкладываем в социальные сети наши совместные фото и видео, их видят только наши близкие друзья. Потому что на нас подписаны и родственники и коллеги с начальством.
Примечание авторки: Скрывать свою сексуальную ориентацию от широких масс – очень частая практика среди представителей ЛГБТИК+ в стране. Мало кто готов к публичному осуждению за то, кем он является на самом деле. Официальной статистики о том, сколько в Казахстане проживают лесбиянок, геев, бисексуальных, трансгендерных и квир-людей, нет. Информационный портал про Kok.team утверждает, что их общее число – 1,5 млн человек.
Насколько важна позиция лидера мнений или медийной личности в формировании здорового отношения среди общественности к ЛГБТИК?
А: Арина Винтовкина (российская блогерка, журналистка – прим.ред) очень помогла мне принять себя. Она состоит в полиаморных отношениях (форма согласованной немоногамии – прим.ред) – встречается с женщиной и состоит в браке со своим мужем. Винтовкина пишет о людях разной сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Благодаря ей я поняла, что не обязана облегчать людям процесс осознания своей сексуальной ориентации, прикрывшись фразой «Я – бисексуалка». Ведь это не так, я – гетерофлексибильная (преимущественно гетеросексуальная – прим.ред). И меня задевает, что люди не знакомы с этим термином. Тот факт, что я встречаюсь с девушкой, еще не делает меня лесбиянкой.
Примечание авторки: Представители ЛГБТИК+ слабо представлены в казахстанском медиа-пространстве. Не удивительно, ведь их могут обвинить в «пропаганде нетрадиционной ориентации». Открытый негатив может перерасти в публичную травлю или в прямые угрозы. Как случилось с ЛГБТ-активисткой, блогером Нурбиби Нуркадиловой после конфликта с Куатом Хамитовым.
Какие вы знаете организации, которые оказывают помощь нуждающимся? Обращались ли вы к ним сами?
К: В Астане есть комьюнити-центр, который был создан для уязвимых слоев населения. Туда обращаются представители ЛГБТИК сообщества, многодетные матери, беспризорные дети и любой, кому нужно помочь. Там проводятся разные курсы, психологические тренинги, терапии на выбор. Психологи нам очень помогли и научили нас помогать другим. Мы учились принимать себя, слушать других, задавать правильные вопросы без давления.
Изменилось ли отношение общества к ЛГБТ за последнее время?
К: На самом деле, молодежь сейчас очень прогрессивная. Это радует. Даже когда крупные паблики в Инстаграм публикуют посты с флагом ЛГБТ на посольстве США в Астане, я замечаю, что положительных комментариев все больше. А ведь на них подписаны разных возрастов и социальных слоев. Очень приятно видеть, когда заступаются за кого-то и осуждают злобных комментаторов.
А: Сейчас много молодых, которые поддерживают ЛГБТ сообщество и это очень здорово. Растет осознанное поколение, которое очень тонко все чувствует. Поэтому, наверное, нам немного легче в этом плане. Чего не скажешь про взрослые пары, над которыми когда-то издевались. Те, которых никто не принял в свое время.
В 2009 году фонд «Сорос-Казахстан» провел опрос среди 1000 представителей ЛГБТ сообщества. Результаты показали, что более 81% респондентов считают, что «общество в целом относится к геям и лесбиянкам с осуждением и неуважением.
Вы когда-нибудь задумывались над тем, чтобы уехать из страны?
К: Да, с правовой точки зрения в будущем нам будет тяжело. Союз между людьми одного пола не будет закреплен никаким документом, то же самое с будущим ребенком. Но страну я покидать не хочу. Я люблю Казахстан, в частности, столицу.
А: А я бы хотела какое-то время пожить за рубежом. Чтобы мы могли сыграть нашу свадьбу, чтобы мы были защищены законом. Чтобы все прошло так, как мы когда-то мечтали в детстве. Если я вдруг попаду в больницу, Ксюшу ко мне никто не пустит. Потому что сейчас по документам мы друг другу никто, и зовут нас никак. Я не хочу, чтобы Ксюша кому-то что-то доказывала.
Примечание авторки: Несмотря на то, что однополые отношения в Казахстане легальны с 1998 года, официально узаконить свой союз пары не имеют права. Они не могут воспользоваться суррогатным материнством, поскольку это доступно только гражданам, состоящим в браке (Кодекс о браке и семье). Усыновление детей также запрещено для «лиц, придерживающихся нетрадиционной сексуальной ориентации» («Об утверждении стандартов государственных услуг в сфере семьи и детей»). Гомосексуальные пары уже обращались к сенаторам с просьбой узаконить однополые браки. Однако представители власти отреагировали на это резко негативно.
Какие у вас сейчас отношения с родителями?
К: Я до сих пор не могу поделиться с ними своими переживаниями, своей радостью. Они не знают, насколько я сейчас счастлива. Я понимаю, что если я расскажу о ней (об Асие), то для них я стану никем. Все родственники считают, что у меня нет пары, потому что я занята работой. А я просто им не говорю ничего.
А: Меня очень тронула сцена из фильма «Mamma Mia», где главная героиня собирала свою дочь на свадьбу. Моя мама меня так не будет собирать, моей свадьбы мечты – в присутствии папы с мамой – у меня не будет. Папа говорил, что он уже представляет, как пройдет моя свадьба. И мне больно от того, что это не реализуется. Потому что здесь провести свадьбу я не смогу.
Материал подготовлен в рамках проекта “Пишу за равенство”, осуществляемого Казахстанской феминистской инициативы «Феминита» при поддержке АРТИКЛЬ 19.
#пишузаравенство #теңдікүшінжазамын #iwriteforequality