Текели: город, в который не возвращаются

Так уж повелось, что на Наурыз я езжу домой в Текели. Многие читатели сейчас чешут в затылке, но мы, текелийцы, к этому привыкли. Итак, наш город находится в 30 км. от Талдыкургана. «А, талдыкурганский!», - в голосе слышится узнавание. Нет, текелийский.

Это, наверное, комплекс провинциала – защищать свою малую родину. Для начала приходится доказывать, что Текели – это город. Умом я понимаю, что это большая деревня, ведь тут нет того, что делает город городом – городской культуры.

А затем провинциал внутри меня пытается доказать, что его город не хуже других. И тут идут аргументы типа самой длинной улицы, девятой пули для нужд фронта, самого высокого водопада, вдруг вспоминается лягушкозуб и прочая уникальная живность. В общем, текелийцы поймут.

И все же нужно признать (и многие приезжие так и делают), что город имеет свое очарование – тут чисто, есть горы, свежий воздух и очень много зелени. В этом городе можно было бы остаться жить. Но я этого не сделал, потому что не стал натуралом.

Как я не стал натуралом?

Текели – это маленький шахтерский город на 30 тысяч жителей. Он расположен у самой границы. Дальше него больше нет населенных пунктов, он не сквозной и не попутный. Нельзя ехать мимо и случайно попасть в Текели. Он находится в транспортном тупике, поэтому все, кто оказался здесь – оказались не случайно. У них была цель и они знали дорогу. Благодаря этому этот город – как остров со своеобразной культурой, как и положено на островах.

Пока я рос, в мире еще не было интернета. То есть, в мире он может быть и был, но до нас не добрался. Поэтому детство проходило в стерильной информационной зоне отчуждения: три телеканала «ОРТ Евразия», «Казахстан», «Хабар», газеты «Текелийский рабочий» и «Огни Алатау», а также книги из родительского книжного шкафа. Ни о каких геях там не говорилось. Да вокруг все было до тошноты гетеросексуальным – мои гетеросексуальные мама и папа, все наши гетеросексуальные родственники и соседи. Модели поведения не было. Папу любил, и он меня тоже – никакой психологической травмы. Город – шахтерский, суровый. В нем не было ничего, что могло бы повернуть на гомосексуальную дорожку. Разве что голубое небо было плакатной растяжкой, которую я видел каждый день.

Но вот пришло половое созревание – и понеслось. Моим самым любимым уроком стала физкультура. Вернее, время в раздевалке до нее. У меня были любимые одноклассники, которые были очень хорошо сложены. А иногда мы приходили, и там переодевались старшие классы после своего урока. И это было эстетическое счастье. Я мало что о себе понимал. Я просто знал, что мой сосед и по совместительству одноклассник – классный. Нужно было проявлять немалую выдумку, чтобы создавать легальные ситуации, в которых можно было бы к нему прикасаться. Иногда эти идеи граничили с безумством. Как-то я чуть не утонул в городском бассейне, но вот подплыл мой красавец и спас меня. Мне так это понравилось, что я попытался утонуть еще пару раз, и каждый раз сильные руки вытаскивали меня. Сейчас я понимаю, что был, как бы это помягче сказать, дураком. Закончив школу, я точно знал, что после вуза не вернусь назад, как позже сделали некоторые одноклассники. Гею нечего делать в Текели.

Провинция – для натуралов

В подзаголовке нет ничего снобского. Это факт – аулы, моногорода и прочие ПГТ – все они неплохи для жизни гетеросексуальных мужчин и женщин. Геи там не выживут, и дело не в экономике. Для начала, дело в сексуальности, а потом – в социальности. Можно ли жить в тайне в 30-ти тысячном городе, где все друг друга знают, и где теория шести рукопожатий сжимается до двух-трех? Когда-то на одном из сайтов знакомств я попытался найти геев в Текели. Были два профиля без фотографии, возраст обоих был за 50. Видимо, это были какие-то редкие динозавры, которые не нашли в себе сил уехать и были вынуждены жить всю жизнь в сексуальной и социальной тюрьме. Мне было их очень и очень жалко. И сейчас жалко.

Гей, осознающий как минимум свои сексуальные потребности, не говоря уже о продвинутом гее, который хочет отношений и, в конце концов, общения с гей-друзьями, не может остаться в маленьком городе. Он должен уехать. А значит, этот провинциальный мальчик или девочка должны сделать все, чтобы остаться в большом городе. Учиться в вузе лучше, работать усерднее, зарабатывать больше. Все для того, чтобы не вернуться. Гетеросексуалам в этом плане много и много проще – вернуться свой городок или аул, найти невесту или жениха поприличнее, завести детишек, а там уже понятно, как жить – эти шаблоны обкатаны веками.

Гей в гомофобном обществе всегда должен быть профессиональнее, старательнее и богаче других. А гей из провинции – и того больше.