Должно думать, это признанный факт, что в Казахстане так или иначе сформировалась гей-культура. Даже самые интернализированно-гомофобные интернет-сайты для геев о геях уже пестрят радужными флагами, клипами Леди Гаги и Троя Сивана (да буде благословенно имя Его!). В социальных науках водится шутка, что в шалаше каждой аборигенной семьи живут муж, жена, дети и студент магистрант, пишущий диссертацию. Думается мне, что пришло время поселить студента магистранта и в шалаше гей-культуры Казахстана и посмотреть, что за зверь это, и где он водится.
Эпизод 1
Дикий Запад виртуального пространства
Гей-культура Казахстана - это прежде всего онлайн культура. Это виртуальное пространство, почти полностью заселенное анонимами. Это пространство, которое рождает из себя прекрасные примеры гей-поэзии, квир-прозы и неуверенные, робкие шаги квир-социальной теории. Это место, где геи всех возрастов, социальных классов и этнических происхождений находят свободу самовыражения, которая обеспечивается анонимностью. Однако, это так же и место, которое запирает всех в эхо-камере страданий, изоляции и одиночества.
Гей-культура интернета состоит из личных историй участников, делясь которыми, он или она ищет совета; из свободного потока мыслей, заключенных текст, в котором поднимаются проблемы присущие сообществу; из коротких рассказов; и, конечно же, из бесконечного океана мемов на разные темы. Из совокупности всего вышеназванного строится дискурс гей-культуры. Однако, этот дискурс, как квадратные японские арбузы, растет лишь в интернете и, как результат, принимает формы, которые диктует виртуальное пространство, впитывая в себя все его недостатки.
Интернет, будучи, без всякого сомнения, революционным изобретением в сфере коммуникаций, несет в себе и проблемы, в которых мы, как человечество, еще не до конца разобрались. Анонимность (т.е. безличность), ограниченная интерактивность и отсутствие общепринятой культуры общения делает виртуальное пространство Диким Западом людского общения, и именно в этих условиях и растет наша гей-культура.
Основной единицей, т.е. субъектом этой культуры становится гей-аноним, коммуницирующий с другими гей-анонимами через фейк-аккаунт в социальных сетях. Этот фейк-аккаунт становится его агентом, который дает информацию о нем как о личности. Однако, поскольку это аноним-аккаунт, то единственная информация, которая подлежит раскрытию – это информация о сексуальности субъекта и параметрах его тела. Иными словами, субъект сам же себя объективирует и создает личность, отличную от его собственной. Выражая себя в подобной сильно ограниченной форме, субъект создает для себя диссонанс, поскольку его агент (аккаунт) это он, но в тоже время не совсем он, или даже совсем не он. Есть все основания предположить, что личность субъекта в подобных условиях дезинтегрируется и теряет свою целостность.
Субъект понимает, что в этом пространстве он окружен другими, такими же людьми. Однако, чаще всего он не обладает даже самой базовой информацией о личности своего партнера по общению (например, то, как он выглядит, как его зовут, где учится, где работает и т.д.), поэтому чувство изоляции и одиночества остаются. Даже тогда, когда это общение перетекает в реальную жизнь, аноним-культура интернета следует за субъектами, поскольку большинство из них не чувствуют себя в безопасности и не хотят покидать комфорт безличности. В итоге, мы получаем сообщество людей, отчаянно стремящихся к людскому общению, которое принесло бы им эмоциональное удовлетворение, но не достигающих оного, в связи со страхом быть раскрытыми и потерять возможности, которые дает безличное общение в интернете.
Эти особенности аноним-субъекта и диктуют направление дискурса в этом культурном пространстве. Поскольку изоляция является неотъемлемой частью анонимности, люди у которых есть возможность этого избежать, так и делают. Часто можно увидеть истории о том, как субъект покинул интернет-группу, потому что нашел постоянного партнера, а потом вернулся, как только его потерял. Субъект не видит позитивных примеров эмоционального роста гей-личности, субъект не видит удачных примеров гей-отношений. Дискурс не формируется людьми, которые получают эмоциональное удовлетворение от однополых романтических отношений, и все, что отражается в текстах, циркулирующих в сообществе, это боль от одиночества или боль от расставания. Как результат, появляются и укрепляются мифы типа «в теме нет любви», «все хотят лишь секса», «все геи озабочены сексом». Будет справедливо отметить, что есть и тексты вдохновляющие, воодушевляющие и поддерживающие. Однако, дискурс страдания настолько доминирует, что захватывает все пространство. Гей-культура становится культурой боли.
Решением этой проблемы могло бы стать организация физического пространства, где гей субъекты могли бы контактировать друг с другом. Однако, тот факт, что локация гей-баров во всех городах постоянно меняется, эти бары не могут обслуживать большое количество клиентов, а конкурирующие бары закрываются при непонятных обстоятельствах, делает гей-бар - колыбель глобальной гей-культуры - недоступным для Казахстанского ЛГБТ сообщества.
Реальной альтернативой остаются лишь пространства организованные в обучающих или же в терапевтических целях, часто финансируемые за счет международных фондов и дипломатических миссий. Таких пространств крайне мало в крупных городах, и их вовсе нет в городах поменьше. Доступность общения лицом к лицу, регулярность подобного общения и комфортность и безопасность обстановки в подобных пространствах позволяет участникам почувствовать себя частью сообщества, чего почти невозможно достичь в анонимных условиях виртуального пространства.
Продолжение следует...
Читайте также: